Оказывается, в этом холодном серебре можно запросто утонуть. В желудке творилось что-то непередаваемое. Ощущала щекотку, что будто расстилалась холодом. Я сама — целиком — словно была одним сплошным сердцем, которое подкидывало в таких надежных объятиях.

Губы высохли. Волнение напополам с предвкушением обрушилось на плечи, но меня не держали. Понимала, что могу…

Могу прекратить все это в любую секунду. Встать, уйти, в конце концов. Но отчего-то не делала ничего. Ждала. Ждала, когда меня поцелуют, потому что мне самой смелости не хватило бы…

А потом пришла засасывающая пустота. Она царила в голове — все мысли выветрились разом, едва чужие губы настигли мои, пленяя осторожно, мягко. Не сминая, нет. Давая попробовать, почувствовать, ощутить, каким может быть настоящий поцелуй, наполненный нежностью. Поцелуй, разделяющий одно дыхание на двоих, потому что да — я позорно забыла, что нужно дышать.

Хотя нет, забыли мы оба, когда чувственная ласка сменилась яркостью, яростью, страстью. Мои губы сминали, жадно выпивали, прижимая так крепко, что дышать было попросту невозможно.

Лавина, ураган, взрыв. Мы словно задыхались, и на этот раз я отвечала, потому что не ответить было настоящим преступлением. Потому что не ответить означало умереть. Да просто потому, что мне, к собственному стыду, хотелось ответить, добавляя в этот пылающий костер и своих дров.

— Простите, — прозвучало максимально тихо и робко после очередного стука в дверь. — У нас там ужин горит.

— Сгорел, — резюмировал Ирадий, отрываясь от моих губ, позволяя мне спрятаться у себя на груди.

— Давно, — шепотом подтвердила я то, что уловил мой нос.

И при всем при этом мы даже с места не сдвинулись.

— Ну мы тогда попозже зайдем, да? — снова раздалось от двери.

— Когда корабль сгорит? — вернулся строгий начальник. Строгий, но не для меня. — Идите.

Я не видела, как мимо нас проносились работники кухни. В этот момент я смотрела в иллюминатор и жадно вдыхала сводящий с ума аромат моря и грозы. Той самой грозы, чьи молнии бьют в самое сердце.

Ни единой души не встретилось нам в коридоре, когда мы возвращались обратно в комнату. Ну как возвращались?

Меня несли на руках, категорично отказываясь спускать на пол. Смущение, стыд, неловкость. Мужчина уверенно стирал их небольшими веселыми рассказами о том, какие курьезы время от времени случались на его корабле.

К тому моменту, когда мы наконец оказались в комнате, я уже хохотала до слез. Да только одна мысль никак не давала мне покоя.

— А вы так и не пообедали, — напомнила я, располагаясь в кресле.

— Принесут, — коротко ответили мне, пока мужчина усаживался в соседнее кресло. — Как насчет партии в шахматы?

— Яне умею играть.

— Научишься. Ничего сложного, — достал он из-под стола доску с фигурками, активируя программу. — Чтобы сделать ход, нужно назвать номер клетки фигуры, которо? собираешься ходить, и номер клетки, куда желаешь эту фигуру поставить. Когда называется первый номер, доска показывает возможные варианты хода. Все легко. Попробуем?

Мы играли в шахматы до самого ужина. Причем в большинстве случаев игра заканчивалась именно моей победой, из чего я смело могла сделать вывод, что мне просто напросто поддавались, но мужчина с честным взглядом все отрицал.

Несколько раз к Ирадию забегал первый помощник, чтобы что-то спросить или получить совет, но ответ мужчины всегда был одинаковым: «У меня отпуск. Меня на «Алмазе» нет».

Один раз ему звонил Ант, чтобы узнать, насколько хорошо мы скрылись. Его отец свирепствовал, обещая выслать все возможные кары на наши головы, но верглавнокомандующий верил, что до завтра он растеряет весь пыл и будет уже не так категоричен. Мне только и оставалось, что надеяться на такой исход. Встречаться с тем имситом не хотелось совершенно. А уж при условии его плохого настроения…

Ужинали мы прямо в комнате. Вместе с ужином к нам приехали и продукты, заполнившие пустые полки холодильного шкафа. В основном это были закуски, напитки и то, что можно использовать в качестве перекуса.

А потом пришла она — ночь, которая ничем не отличалась от дня, — и вернулась та самая неловкость, от которой меня успешно избавляли все это время.

Да только лечь спать или хотя бы приготовиться ко сну сегодня нам было не суждено.

Обычное патрулирование границ разбавил неопознанный корабль, появившийся на радарах.

Я полетела на командирский мостик вслед за веркомандиром.

Глава 10: Боевое крещение

— Каролина…

— Нет! Нет, нет и нет. Мне тоже интересно! — упрямилась я, не желая возвращаться в комнату.

Следовала за Ирадием хвостиком, намереваясь хоть одним глазком подсмотреть за действиями команды. Когда еще я смогу увидеть нечто подобное? То-то и оно, что в дальнейшем мне уже может так не повезти, а ведь это не только интересно, но и познавательно. Если когда-нибудь подобная ситуация случится еще раз, я уже буду знать, как действовать.

— Каролина, ты вьешь из меня веревки, — осуждающе покачал он головой, пропуская меня в свой кабинет.

— А ты позволяешь, — усмехнулась я и сама испугалась своего кокетства.

— Позволяю. — Костяшки пальцев коснулись моей щеки, словно поощряя. — Пойдем, иначе все пропустим.

Погоня. Именно так я могла бы охарактеризовать все происходящее. Судно, улепетывающее от нас, никак не реагировало на предупреждающий сигнал, поданный первым помощником, и на связь не выходило.

Я впервые видела такой корабль. Он совершенно точно не принадлежал Федерации.

Больше того, вот так, с ходу, я не могла назвать его класс.

— Чье это судно? — встала я за центральный пульт, рассматривая данные на экране. — Иратонитов?

— Нет. Их корабли отмечены яркими оранжевыми полосами — это их главный отличительный признак. Эти друзья нам незнакомы и пересекли наши границы, нарушая правила. Скорее всего, контрабандисты-энтузиасты.

— Но если они не несут для нас никакой угрозы, зачем мы их преследуем?

— Потому что по закону они должны получить разрешение на пересечение наших границ. Если они везут какие-то товары, мы обязаны иметь на руках полный перечень, а также знать их конечную точку. Плюс налог — без этого никуда.

— Контроль за оружием? — уточнила я.

— Не только. Открытая система позволяет быть в курсе того, чем занимаются соседи.

Если инопланетные расы, например, свозят на одну планету слишком много оружия, это говорит о подготовке к войне, которая может затронуть весь Союз. Такое обсуждается на съездах, и, если необходимо, приходится вмешиваться. Айлик, ну-ка, пугани их и отправь сигнал.

— Есть, товарищ веркомандир, — отозвались снизу, а картинка на передней панели резко сменилась.

Уйдя в крутую петлю, мы высвободили два «Малыша», которые по маневренности были гораздо лучше «Алмаза». Они рванули далеко вперед, обстреливая корабль, но, что примечательно, били как-то вскользь.

— Мы их просто пугаем, да? — уточнила я, наблюдая даже не за сражением — за избиением младенца.

Контрабандисты совсем не отстреливались, хотя, судя по общему виду корабля, какое-то вооружение у них имелось. Правда, «Алмазу» они навряд ли могли что-то противопоставить. При желании артиллеристы разгромили бы их в несколько секунд, но веркомандир команды не давал. Он меня обнимал, находясь слишком близко.

— Смотрите! Они замедляются! — взволнованно указала я рукой в сторону кораблей.

«Малыши» уже обогнали судно и теперь загоняли его, собираясь прижать к «Алмазу».

— Товарищ веркомандир, разрешите доложить? — донеслось снизу.

Выглянув за поручень, я увидела мужчину, что сидел в громоздких наушниках и что-то безостановочно печатал. Могла поспорить на что угодно, что говорил сейчас именно он.

Посмотрев на Ирадия, я ждала от него ответа вместе со всей командой, но этот коварный имсит сделал ход конем, наверняка в очередной раз нарушая правила:

— Дальнейшее руководство временно передается курсанту Каре, — скомандовал он, а лицо Айлика, который занимал копию центрального пульта управления внизу, заметно вытянулось.